Капитан Ларин почесал жопу.
- Ладно, пиши дальше. Труп принадлежит молодой девушке, на вид 20-25 лет. Труп полностью обнажен, на левой груди видны синюшные пятна, похожие на гематомы. На правой груди, чуть выше и правее соска, татуировка в виде ножниц. Ноги трупа широко раздвинуты в стороны, в первичном половом признаке находится посторонний предмет – мужской половой орган. Половой орган отрезан. Находится в неэрегированном состоянии.

Капитан Ларин замолчал. Это был его 351-й труп за годы службы в рядах милиции. Никаких эмоций эта мертвая молодая девушка у Ларина не вызывала – пожалуй только ленивое желание дотронуться до своего хуя – проверить, не у него ли отрезан тот «посторонний предмет», который сейчас явно торчал их мертвой девичьей пизды.

- Глаза трупа широко открыты. Труп окоченел. В обеих руках трупа зажаты флажки с российской официальной символикой – в правой руке – государственный флаг Российской Федерации. В левой руке – штандарт Президента Российской Федерации.
Следов крови на трупе а также возле трупа и во всем спортивном зале не обнаружено.

Ларин снова почесал жопу, достал пачку «Явы» и закурил. Работать не хотелось. Хотелось пойти домой, по пути взять бутылку водки, пельменей и пару видеокассет с какими-нибудь боевиками – «Хищник 2», или «Враг государства» например. Ларин надолго замолчал, не шевелясь, уставившись в одну точку, не мигая. Голова Ларина была пуста, он ни о чем не думал. Воткнул.

Дукалис встал с корточек, зачем-то отряхнул пижак и тоже закурил:
- Ларин, хорош втыкать, бля! Слушай, давай по-быстрому здесь закончим, да пойдем к ребятам бухать! Блядь, еще только 11 часов утра, а я уже заебался! Нахуя вообще эта ебаная малолетка здесь лежит? Вот, блядь, теперь ползай тут, нахуй, волоски с ее пизды разыскивай, отпечатки пальцев по всему ёбаному спортзалу снимай! Блядь… Ну какова хуя она поперла в эту разрушенную школу? Ну какова хуя ей дома не еблось? И што это за мода такая, в наше дежурство таким долбоебством заниматься? Теперь ищщи, блядь, от кого она этот хуй отрезала, нахуя она его отрезала, нахуя себе в пизду засунула, от чего умерла, родители-хуители, друзья-хуя… Блядь! Теперь, нахуй, полгода мы эту хуйню раскрывать будем! Мухомор заебет нас, его заебет Главк, Главк заебет ебаная Матвиенка, Матвиенку заебет Нургалиев, Нургалиева заебет Путин – НУ НАХУЯ ВСЕ ЭТО НАДО? Дура, блядь, зачем ты эти ссаные флажки в руки взяла? Ты понимаещь, ссука тупая, что это теперь – политическое дело?

Дукалис пнул труп девушки грязным ботинком. Голова трупа мотнулась влево и сразу же – вправо. Мертвые глаза уставились прямо в глаза Дукалиса -
- Што вылупилась, проститутка? У, шшалава!

Двое понятых – старушка бомжеватого вида, собиравшая бутылки и обнаружившая труп, и какой-то подросток лет шестнадцати, пойманный у выхода из метра с украинским паспортом, и поэтому не сумевший отмазаться от роли понятого, стояли метрах в двух от трупа и испуганно молчали. Их испугал сам труп, а также циничное ворчание Дукалиса.

Ларин снова почесал жопу и вернулся в мир. Он подошел к Дукалису и шепнул ему: «Отойдем, на пару слов». Они отошли к шведской стенке.
- Слушай, Дукалис, когда эта старая пизда в отделение позвонила, кто трубку снял?
- Я, кто же еще!
- Точно?
- Да точно, все пошли поздравлять Соловца с днем рождения, я последний из кабинета выходил. Ну эта пизда и позвонила. Из автомата – вон стоит – Дукалис показал рукой на улицу. Ну хуле, я мужиков не стал отрывать, тебе на мобильный звякнул. А дальше ты сам знаешь! А чего ты спрашиваешь?
- Да так, просто, не бери в голову…

Ларин задумался. А что, если… Ладно, спокойно… Так, хуярим хохленка по голове. Отрезаем ему хуй, забираем его и потом хохлятский хуй выкидываем в канал… Перерезаем горло… Кладем на бабу… Так. Получаем изнасилование, и убийство в целях самообороны… Бабку заводим на второй этаж и сбрасываем в дыру головой вниз, много ли ей надо, хе-хе…СТОП, БЛЯДЬ! Экспертиза проверит хуй и поймет, что хуй не хохлядский. Не пойдет. Если так: высовывам хуй из пизды девки, и выбрасываем в канал. Заставляем хозленка выебать девку и перерезаем ему горло, бабку – со второго этажа… БЛЯДЬ! У нее же в руках ебучие флажки! Экспертиза покажет, что она не нож держала, а что-то тонкое! Засунуть чтоли ей оба хуя в рки, а флажки – в канал? Блядь, не утонут, сццука… Так…

Ларин закурил еще одну сигарету… План не складывался. «Ну хорошо, капитан, хорошо. Думай. Заставляем хохленка выебать бабку, перерезаем ей горло, отрезаем ему хуй ,вставляем в жопу штандарт президента, второй хуй – бабке в пизду, типа она уже с хуем в пизде пришла, сдаем бутылки, напиваемся в жопу…. Бляяяяяяяяяяяяя….». Ларин заплакал. Ничего не выходило. «Ебем бабку втроем, пришиваем ей девкин хуй, девку – со второго этажа, перерезаем горло, хохленку в жопу – флажки, бабке в рот пустую бутылку, срем хохленку в рот, отрубаем голову, ебем девку, бабку – в канал, хохленка в анал… аааааааааооооуууууу ,блядьььььь, ну паачемуууу, пачемуууууу я не стал адвокаааатом, ну наххуууууя мне эта ментураааа нужнаааа былааааааааооооооууююююююю…..».

… Когда через три минуты с мигалками и сиренами приехали эксперты и районное начальство, Ларин сидел на полу, облокотившись спиной о шведскую стенку и рыдал, бабка гладила его по голове и что-то ласково и успокаивающе приговаривала, Дукалис деловито дописывал протокол осмотра места происшествия, а маленький хохленок с опаской ковырялся в носу и изредко, воровато оглядываясь по сторонам, поедал свои козявки